Священномученик Петр Озерецковский

 

 

Пётр Александрович Озерецковский родился 10 июня 1889 года в селе Еганово Бронницкого уезда Московской губернии в семье псаломщика Александра Николаевича Озерецковского и его жены Марии Васильевны. Семейство Озерецковских было очень большим: кроме Петра, воспитывалось ещё четыре сына и четыре дочери. Несмотря на то, что жила семья небогато, Александр Николаевич и Мария Васильевна подняли всех детей и дали им образование. Старший брат Петра Василий, младший Павел и сестра Ольга стали учителями. Старшая сестра Клавдия была хорошей портнихой. Брат Дмитрий и сестра Анна – бухгалтерами, сестра Валентина – врачом, а брат Николай, обладавший красивым баритоном, – певцом Краснознаменного ансамбля песни и пляски имени Александрова и заслуженным артистом России. Пётр же выбрал своим жизненным путем служение Богу.

 

В 1903 году он окончил Донское Духовное училище (при Донском монастыре в Москве) и поступил в Московскую Духовную семинарию, по окончании которой (в 1909 году) три года, до рукоположения, работал учителем в церковно-приходской школе подмосковного городка Бронницы.

 

В Бронницах же Пётр познакомился со своей будущей женой Марией Андреевной (урожденной Величкиной), младшей из четырех детей протоиерея Бронницкого собора Андрея Ивановича Величкина и его супруги Глафиры Ивановны. В то время отец Петра, Александр Николаевич, служил псаломщиком в том же храме. Старший брат Марии Андреевны, Николай Андреевич Величкин, продолжил семейную династию священнослужителей. Окончив Московскую духовную академию со степенью кандидата, он служил в московской церкви Рождества Христова, что в Палашевском переулке, а позднее стал настоятелем храма Успения Пресвятой Богородицы в Вешняках. Умер о. Николай в 1935 году в сане протоиерея и был погребен на церковном кладбище.

 

Сама же Мария Андреевна окончила Филаретовское духовное училище в Москве и работала учителем русского языка в Бронницах. Там в 1911 году молодые и обвенчались. В том же году у Петра и Марии родился первенец – Николай. В 1912-м, после рукоположения Петра Александровича, отец Марии Андреевны купил и подарил дочери и зятю большой дом с мезонином в Новорождествено, на улице Базарной (дом № 9), как раз напротив церкви Рождества Иоанна Предтечи, где начал служить о. Петр. На закате дней и сам о. Андрей Величкин переехал к дочери в Новорождествено. Там же он провёл последние годы жизни и был похоронен у церкви.

 

По приезде в село Мария Андреевна около двух лет проработала учителем приходской школы, а после рождения в 1915 году дочери Веры оставила работу и полностью посвятила себя семье, которая пополнилась еще тремя детьми: Сергей родился в 1917-м, Ольга - в 1921-м, Валентин - в 1923 году.

 

Церковь и дом Озерецковских стояли на мысе крутого берега Москвы-реки, откуда открывался живописный вид: с одной стороны - река, с другой - озеро, которое питалось от ручья Бочаг. Каменная церковь была большой, двухэтажной, со строгим, но красивым убранством. Малиновый звон колоколов с высокой колокольни храма разносился по всему селу, а во время торжественных богослужений стены храма оглашали песнопения большого церковного хора. На второй этаж церкви вела широкая лестница, от нее отходила паперть. По большим праздникам там ставили плошки с горящей смолой. В 1930-х годах в церковной сторожке жила семья регента Сергея Рыбина. Его жена Агриппина Петровна была чудесной мастерицей. К Рождеству и Пасхе для украшения храма она непременно делала букеты искусственных цветов, обрамляя их душистыми еловыми и можжевеловыми ветками. Ольга Озерецковская вместе с дочерью регента Серафимой помогала ей. В памяти Ольги Петровны остались картины детства, когда в Вербную субботу люди выходили из храма с веточками вербы и зажжёнными свечами да так и шли домой, ладонью прикрывая свечу от ветра. Долго ещё на улице Миллионной, на другом берегу озера, мелькали огоньки, колеблясь от дуновения свежего весеннего ветра...

 

Очень торжественно, с крестным ходом и песнопениями, отмечали и престольный праздник храма – Иванов день. На службу приходили целыми семьями, нарядно одетые, а после шли на сельскую ярмарку, которая издревле славилась по всей округе... Конечно, после 1917 года от былого трехдневного ярмарочного размаха не осталось и следа, но и тот единственный день ярмарки, что сохранился в послереволюционные годы, сельчане ожидали с нетерпением.

 

Еще накануне Иванова дня на поляне у реки торговцы ставили палатки, привозили самые разнообразные товары, игрушки, сладости и даже мороженое в круглых вафлях с именем на каждой. В праздничный день кругом стоял веселый гомон, то тут, то там раздавались задорные трели свистулек-дудочек... Веселье продолжалось до позднего вечера, пока продавцы не разъезжались, возвращая жителей села к тяжелым трудовым будням. И только разноцветные фантики, которые на следующее утро собирали на поляне новосельские ребятишки, напоминали о недавнем празднике. Большую часть дня отец Петр был занят: служба в церкви, посещение прихожан, а до 1918 года и работа в местной церковно-приходской школе, бессменным заведующим и законоучителем которой он являлся с 1913 года. Приход храма был большим: кроме села Новорождествено, к нему относились село за Москвой-рекой Вертячево и село за лесом Заболотье. Настоятель храма Федор Трофимович Богословский был уже не молод, и часто посещать прихожан просто не мог – тяжело.

 

Всё свободное время отец Петр посвящал семье, хозяйству, уходу за скотиной и очень любил работать в огороде. В пойме реки сажали картофель и капусту, а у дома – ещё какие-нибудь овощи. Старшие дети, а потом и младшие во всем помогали отцу: ходили на сенокос, пасли корову, кололи дрова...

 

Мария Андреевна вместе с другими сельскими женщинами возила на продажу в Москву молоко.

Несмотря на все тяготы и невзгоды, которые принесли революция и коллективизация селу, а значит, и его священнику, семья жила дружно и счастливо, во всем поддерживая друг друга. О. Петр очень любил своих детей и радовался им. Мария Андреевна вспоминала, что, глядя в окно на то, как сыновья и дочери возвращаются из школы, отец Петр подзывал её и говорил: «Маня, посмотри, какие у нас с тобой ребята!» Прихожане относились к семье Озерецковских очень хорошо, ведь отец Петр наравне с сельчанами участвовал во всех работах и никогда не отказывал в помощи... Но ни прихожане, ни семья священника не знали тогда, какие тяжкие испытания уготованы им в самом ближайшем будущем.

 

Предвестником грядущей трагедии стал первый арест Петра Александровича. Зимней ночью 1934 -1935 года (к сожалению, точную дату установить не удалось) в дом к Озерецковским пришли несколько мужчин. Они разбудили домочадцев и велели всем собраться в одной комнате. Начался обыск. В то время обедневшей семье стало не по карману отапливать большой дом, поэтому зимой они жили в двух комнатах. Остальные были закрыты, а у дверей, ведущих в них, стояла кровать. Заподозрив, что там что-то спрятано, один из мужчин перелез через кровать, отпер двери и прошёл в пустующие комнаты. Вскоре он вернулся, неся на вытянутых руках скрипичный футляр. Но, к его разочарованию, в футляре оказалась лишь скрипка. Не найдя ничего предосудительного, незваные ночные визитёры тем не менее увели отца Петра в Раменское. Вернулся он только под вечер следующего дня, белый, как полотно. Но о том, что произошло с ним в Раменском, детям ничего не рассказал, не желая тревожить их. Лишь отвел Марию Андреевну на кухню и о чём-то говорил с ней. А уже на следующее утро о. Петр снова встречал прихожан в храме.

 

В 1936 году власти приняли решение о закрытии церкви Рождества Иоанна Предтечи. Узнав об этом, о. Петр вместе с председателем церковного совета Надеждой Кисловой отправились в столицу, чтобы отстоять родной храм. В Синоде им посоветовали написать ходатайство во ВЦИК. Так они и поступили. Но власти оказались непреклонны. 11 мая 1937 года о. Петру пришел ответ из ВЦИК: храм закрыть. Когда Петр Александрович увидел у храма бригаду, приехавшую выполнять постановление, он наказал домочадцам закрыть все окна, чтобы те не видели, как будет разграблена обитель, которой он отдал 25 лет своей жизни. А вот кирпичи от разрушенной церкви вывозили уже без него...

 

После закрытия храма Рождества Иоанна Предтечи отец Петр почти не бывал дома, посещая прихожан и по их просьбам совершая обряды, а также ходил служить в единоверческий храм Михаила Архангела села Михайлова Слобода, где прежде служил его дядя.

 

Но вскоре прихожане потеряли не только храм, но и священнослужителей. 4 сентября 1937 года около полуночи к Озерецковским пришли сотрудники НКВД с понятыми. Всех подняли, провели обыск. Как и в первый раз, ничего не нашли. «Собирайтесь!» – отчеканил старший в группе, и без каких-либо объяснений о. Петра увели. Испуганные и растерянные Мария Андреевна и дети, сбившись в кучку, провожали взглядом Петра Александровича, проходящего под окнами дома. Он уходил в неизвестность...

 

Наутро младшим детям – Ольге и Валентину – нужно было идти в Раменскую школу, за пять километров от села. Только-только начался учебный год. Но о каких уроках можно было думать после пережитого ночью? Брат с сестрой вышли во двор, сели на крыльцо и заплакали. К ним подошла мать и тихо сказала: «Не плачьте, папа пострадал за Бога!» Утерев слёзы, Оля и Валя отправились в Раменское.

 

По дороге ребята узнали от школьников-односельчан, что в ту же ночь были арестованы псаломщик Дмитрий Ильинский, староста церкви Надежда Кислова и активная защитница храма Ольга Евдокимова. Обычные гомон, шалости и веселая толкотня, которыми сопровождались походы в школу, в то сентябрьское утро были позабыты. Ребята шли молча, лишь изредка переговариваясь. Все были крайне встревожены, ведь подобного рода массовые аресты проводились здесь впервые, а о реальных масштабах кровавых репрессий того времени сельчане даже не догадывалась...

 

В тот же день Мария Андреевна собрала кое-какие вещи мужа и поехала в Раменское, чтобы просить о свидании с ним. Из тюрьмы о. Петр передал жене короткую записку: «Всех целую. Жив-здоров. Спасибо за присланное – бельё оставлю у себя, а то это на мне не очень чистое. Конфеты и хлеб послал обратно. В следующий раз принесите сахару, а конфет не надо. Много вообще не носите, а то испортится. Ваш Озерецковский».

 

После перевода о. Петра в Таганскую тюрьму Мария Андреевна вместе с женой Дмитрия Ильинского, которая тоже пыталась что-то узнать о своём муже, ездили в столицу, но безуспешно. Та записка стала последней весточкой от её супруга. Позже на Лубянке семье сообщили приговор, вынесенный отцу Петру: «Десять лет без права переписки». Осведомлённые в деле репрессий люди говорили, что такая формулировка может означать только одно: расстрел. И всё же Мария Андреевна и дети втайне надеялись, что Петра Александровича минует сия трагическая участь.

 

<...>

 

21 октября 1937 года о. Петр был расстрелян. Реабилитировали Петра Александровича 30 июня 1962 года.